Планета Вашерон
Выдающийся ученый Зуй Сергеевич Амплеев выглядел неважно.
Осунулся, похудел, измялся как-то.
Да и немудрено, последние двое суток он провел в командном пункте лаборатории, практически без сна, питаясь одними чебуреками.
Его давний друг и коллега, профессор Манагаров, тоже изрядно измотался за эти дни. Последние проверки вычислений, подгонки, доводки, финальные штрихи перед стартом Исторического Эксперимента.
Наконец-то Манагаров откинулся на спинку кресла перед главной ЭВМ и выдохнул – уф, теперь кажется всё!
Обоим ученым с трудом верилось, что огромная многолетняя работа, наконец-то завершена и все готово к началу Великого Эксперимента.
Завтра утром осуществится мечта всей жизни, завтра произойдет событие, которое взорвет всю мировую науку, потрясет все человечество, откроет новые границы развития цивилизации. Завтра, уже завтра, а пока домой, спать, набираться сил перед Экспериментом.
Зина, младший научный сотрудник и преданная помощница, вошла в лабораторию с очередной порцией чебуреков и кофе. По изнуренным, но сияющим от счастья лицам ученых она сразу обо всем догадалась, поставила еду на журнальный столик, опустилась на табуретку, собралась было что-то сказать, но только тихо расплакалась.
Двадцать пять лет работа над мегателескопом держалась в строжайшей тайне. Даже самые близкие люди, даже Зинин муж Вадик толком не знал, над чем работают Зина, Зуй Сергеич, Савва Манагаров и остальные сотрудники лаборатории «Альфа».
Все эти годы академик Амплеев и профессор Манагаров не брали даже отпуска. Два старых холостяка, у них не нашлось времени устроить свою личную жизнь, обзавестись семьей. Они положили свои судьбы на алтарь науки, они отказались от обычной, спокойной жизни ради достижения своей заветной цели. Эта цель когда-то казалась такой далекой, почти несбыточной мечтой, и вот теперь…
Мегателескоп, это шестисотметровое сооружение из бетона стали и стекла, было воздвигнуто на склоне горы «Казбек», в центре стокилометровой запретной зоны. С его помощью можно не просто разглядеть планеты других звездных систем, но и увидеть поверхность этих планет как бы с высоты птичьего полета.
Во время промежуточных испытаний телескоп навели на Луну, в то место Моря Тоски, где когда-то прилунился автоматический «Луноход-1». Ученым удалось не просто отыскать крошечный луноход, но даже разглядеть знак качества и прочитать серийный номер на объективе его телекамеры.
За четверть века у подножья Казбека вырос целый научный городок – Казбек 74.
На подготовку эксперимента было истрачено десять миллиардов долларов, но ни чем, никакими деньгами невозможно оценить многолетний самоотверженный труд огромного коллектива и личный вклад Амплеева и Манагарова, их знания, талант, фанатическую преданность и веру в дело всей своей жизни.
Розовые лучи желтого карлика нежно озарили белоснежный бок Казбека. Погасли прожектора на осветительных вышках вокруг ледяного панциря, закрывающего двухсотметровую линзу мегателескопа.
Идея замаскировать исполинскую линзу под общественный каток пришла в голову Гене Сарайникову, прапорщику из спецотдела. Чтобы каток выглядел естественно на снимках со шпионских спутников, на льду даже установили несколько манекенов. Спустя какое-то время сотрудники института попросили у Зуя Сергеевича разрешения пользоваться катком. Амплеев не стал возражать, и люди стали приносить на службу свои «гаги» и «фигурки», что бы в обеденный перерыв покататься. Каток вскоре стал излюбленным местом проведения досуга. Вечером, после окончания рабочего дня на катке играл духовой оркестр, по льду чинно проплывали доктора наук с супругами, рассекали резвые аспиранты, резвились дети. На катке назначали свидания, проводили праздники и даже сдавали нормативы ГТО.
И так, наступило утро великого дня, которому суждено быть вписанным золотой строкой в историю человечества.
Зуй Сергеевич, Манагаров и Зина уже в шесть утра были на месте. Запустили ЭВМ, еще раз проверили установку всех программ и теперь дожидались начала эксперимента, назначенного на десять.
Все трое заметно нервничали. Зуй Сергеевич старался казаться спокойным, даже пытался заговорить на отвлеченные темы, но все равно волнение вырывалось наружу в виде неестественных звукоформ.
Манагаров отправил Зину в машинный зал, что бы подтвердить готовность рычажной секции, отдать последние указания инженерам и техникам, а сам стал ходить из угла в угол, судорожно потирая ладони.
Тем временем командный пункт лаборатории наполнялся прибывшими из центра наблюдателями, проверяющими и почетными гостями. Гости были возбуждены предстоящим событием. Они долго и шумно размещались, возбужденно обменивались приветствиями, пересаживались, потом в зал вошел сам академик Катышев, занял специально оставленное для него кресло, и все затихло.
Атомные часы пробили 10
В комнату быстрым шагом вошла Зина и нервно зашептала:
- Зуй Сергеевич, Савва, я боюсь! Столько народу! Я очень боюсь и ничего не могу с собой поделать. Посмотрите, как у меня дрожат руки. Я пожалуй уйду, посижу на больничном, а вы тут уж как-нибудь сами…
- Успокойся Зинуля, ты же ученый. Все будет нормально, вот увидишь – сказал профессор Манагаров.
Он взял Зину за плечи и подвел к огромному коммутационному щиту, Зининому рабочему месту.
- Давай Зинуля, не тушуйся, запускай реле, с Богом!
Зина включила трамблер и медленно потянула голубой рычаг.
В этот момент где-то высоко, за облаками, над крышкой-катком загудела серена и покрытие начало медленно разъезжаться.
- Подождите! – вдруг встрепенулась Зина – на катке точно никого? Физорг здесь?
- Всех предупредили – успокоил ее Манагаров – объявление всю неделю на доске висит.
Зуй Сергеевич включил монитор. По экрану носился рой голубых земных шариков. Всего через несколько минут на этом мониторе появиться изображение планеты Вашерон, системы Гамма-Омега, существование которой Зуй Сергеевич математически доказал еще в аспирантуре. В те далекие годы молодой ученый Амплеев мог лишь завидовать далеким неведомым потомкам, которые когда-нибудь смогут увидеть его Вашерон. Он тогда и подумать не смел, что...
Все службы подтвердили готовность номер один, наводка завершена.
Манагаров взял в руки микрофон общего оповещения и сказал – поехали!
- Внимание-внимание, говорит академик Амплеев, машинный зал, дайте пять миллиардов!
Здание института мелко завибрировало от заработавших гироскопов. Секунды тянулись мучительно медленно, но вот, наконец-то, в центре абсолютно черного экрана появилось белесое пятно.
- Внимание, отдел оптического контроля! Резкость! Наведите резкость – раздраженно выпалил в коммутатор Манагаров.
Белесое пятно на экране постепенно стало обретать форму и превратилось в правильный шар голубоватого цвета. Гости мимолетно встрепенулись и тут же вновь затаили дыхание, впившись взглядом в огромный монитор, специально для них подвешенный к потолку.
- Дайте восемнадцать миллиардов и ультрафиолетовый фильтр! – вновь скомандовал Амплеев.
Теперь голубой шар заполнил собой всю поверхность экрана. Взорам ученых предстала планета изумительной красоты, похожая на родную Землю. Сквозь легкий пух полупрозрачных облаков стали различимы контуры материков, заблестели синие океаны, засверкали белые шапки горных вершин.
По залу прокатился гул голосов, кто-то попытался зааплодировать, но Манагаров поднял вверх руку, и зал за его спиной мгновенно затих.
- Зуй Сергеич – вбежала секретарша – вас Генеральный Президент, по прямому, лично!
- А? Что? Не теперь, Раиса Валентиновна, вы же видите! Извинитесь за меня перед Ильей Леонидовичем, и скажите, что эксперимент в самом разгаре, я сейчас не могу ничего сказать. Я лично сообщу, как только будут готовы результаты.
Зина присела на табуретку между двух ученых, слегка склонила голову и прошептала – как прекрасен Вашерон, как прекрасен... Мальчики, вы гении, я так люблю вас!
- Манагаров, скажи чтоб добавили еще пять миллиардов, пока мы не ушли за горизонт событий – не отрывая взгляда от экрана сказал Амплеев.
Манагаров склонился над коммутатором:
– Ребята, еще пять! Что? Какой сублимитер перегрелся? Перейти на Сигму, открыть диафрагму и не забудьте включить авто-фокус! Что-что? Мне все равно, делайте что хотите, но давайте еще пять, срочно!
Новая волна возбуждения прокатилась по залу. На экране появился город! Настоящий город, с ровными улицами, разноцветными домиками, деревьями. Совсем как на Земле, даже движущиеся автомобили можно было различить.
Изображение начало подергиваться.
- Зуй Сергеич - голос у обычно спокойного, невозмутимого ученого Манагарова был непривычно высоким и едва не срывался от волнения - скоро выйдем из зоны видимости. Автоматика работает на пределе, пора заканчивать эксперимент. Поздравляю тебя Зуй Сергеич, это триумф!
- Нет! Давайте на максимум! Включите резервный стабилизатор изображения, шумоподавитель, и идите на максимум. Максимум! – почти прокричал в коммутатор Зуй Сергеевич.
Из коммутатора донесся растерянный голос главного технолога:
- Зуй Сергеич, почти горизонт, генераторы уже дымятся, гравитационная подушка смята, завалим систему подвесок!
- Максимум – проревел в коммутатор Зуй Сергеевич, и уже спокойней – Не дрейфь Николай Андрейч, все под мою ответственность!
- Ну, как прикажете – ответил главный технолог – взлетим, так вместе.
В следующий момент вид на город сменился изображением многоэтажного здания во весь экран. Точнее даже не целого здания, а только глухой кирпичной стены, на которой красовался огромный рекламный щит.
В зале повисла космическая, нереальная тишина. Все присутствовавшие на эксперименте замерли с открытыми ртами, и на самом деле было от чего раскрыть рты.
На щите был нарисован глумливо улыбающийся зеленый мужчина, с глазами-щелками и ушами-трубочками. Очень похожий на Шрека, только худой.
В одной руке инопланетянин держал нечто похожее на портативный компьютер, а другую руку он вытянул вперед, показывая средний палец.
Под ним красовалась огромная надпись “Philips”, и в самом низу чуть мельче: - “ Pentium-II - iPod inside”
Изображение продержалось на экранах ровно столько, сколько требовалось на то, что бы дойти до сознания присутствующих, вонзиться холодной иглой в самую подкорку, потом оно задрожало, и экраны погасли.
- Ебааать! – выдохнул академик Амплеев.
В звенящей тишине парализованного зала его выдох разнесся как гром в ущелье.
- Зуй, возьми себя в руки, у нас полный аншлаг! – процедил сквозь зубы Манагаров, и незаметно пихнул коллегу ногой под креслом.
Зуй Сергеевич растерянно извинился, поднялся с кресла и медленно вышел из зала, тихо затворив за собой дверь. Уже из-за двери он услышал взрыв аплодисментов и возгласы толпы – Амплеев гений! Суда его! Качать его! Качать!
Результаты эксперимента постановили засекретить до дальнейших распоряжений, со всех присутствовавших в лаборатории взяли подписку о неразглашении и, на всякий случай, о невыезде.
Молодые ученые еще долго обсуждали в курилках планету Вашерон, ломали головы и никак не могли договориться – что же все-таки это было. Свидетелями чего все они стали?
Часть ученых утверждала, что эксперемент Амплеева подтверждает существование общих закономерностей развития живой и неживой материи, что все, происходящее с нами, лежит в русле кибернетических законов развития всей Вселенной.
Другая группа настаивала на том, что историю возникновения и развития жизни на Земле, и саму историю происхождения Вселенной можно рассматривать только как части одного процесса.
Манагаров, которому было поручено написать отчет, чуть было не свихнулся - Почему iPod? При чем тут iPod??? – терзал он себя коварной загадкой.
- Philips! Philips не выпускает компьютеры! Я лично проверяла, не вы-пу-ска-ет! Можете вы это понять, или нет? – Горячилась на ученом совете Зина.
- Это какая-то ошибка! – соглашался академик Катышев - Мы должны повторить эксперимент!
Зуй Сергеевич заперся в своей квартире, рассматривал пожелтевшие от времени фотографии, перечитывал свои юношеские записи, много думал, пил.
В полемическом угаре о нем совершенно забыли. Никто не пришел его поздравить, просто так не навестил, телефон его молчал. Друзья даже не удосужились принести Амплееву приказ о присвоении ему звания «Гигант Мысли» с вручением медали «За Светлый Космос».
Один раз позвонил его ученик, начинающий ученый Петя Васечкин.
Забыв поздороваться с любимым учителем, возбужденный Васечкин скороговоркой затараторил что-то на тему своей диссертации.
Амплеев рассеяно положил бубнящую трубку на стол, тяжело опустился в кресло.
- ...Pentium IV при удалении на восемь световых лет деградирует! Вы понимаете? Наш с вами Pentium IV есть не что иное, как Pentium II преодолевший расстояние восемь световых лет! Вы представляете, что это значит? А если его еще чуток подразогнать? Это же огромное... Але! Але! Зуй Сергеевич, вы меня слышите? Але!
Амплеев его не слушал. Он думал о том, что никто, даже Савва, так и не понял сущности, а главное бесполезности, несуразности сделанного ими открытия. Да вовсе и не открытие это. Что толку в доказательстве того, во что никто все равно не захочет поверить. Всё на Земле, и на любой другой обитаемой планете запущено и развивается по универсальной схеме. Каждый наш следующий шаг давно уже записан, и не сделать его мы не в силах. Нужно было еще тогда, в юности поверить в это, но тогда это было совершенно невозможно. Значит, ему было суждено прожить целую жизнь, что бы на старости лет упереться лбом в кирпичную стену с надписью Philips.
Вскоре Зуй Сергеевич Амплеев, каким-то чудом испарился в неизвестном направлении из окруженного тройным кольцом охраны Казбека 74. Потом и сам институт расформировали, результаты Эксперемента уничтожили, а крышка мегателескопа навсегда превратилась в платный каток на радость жителям окрестных селений.
