← тексты | главная →

Taxi

В далеком 1990-м году я работал ночные смены в Store 24. Каждое утро, часов в 5 -6 к нам захаживал покупать кофе один человек. В это время посетителей ещё совсем мало, я был свободен, и как-то раз мы с ним разговорились. Он оказался таксистом, матерым, ещё с 60-х годов.
Такси Мы болтали о всяком, мне нужна была практика в английском, и всё чаще говорили о его профессии. Я начинал задумываться о перемене карьеры, задавал ему много вопросов, дозревал. Более всего меня смущало два обстоятельства: во-первых Нью-Йорк представлялся мне загадочным, гигантским чудищем, и ещё то, что я никогда не водил машину.
Но перспектива хорошего заработка оказалась сильнее неуверенности и страха.
При случае мы несколько раз поездили с одним товарищем на его раздолбанном "Линкольне" по ночному Шипсхедбею, и этого мне оказалось достаточно для сдачи экзамена на получение водительских прав.
И вот полистав “желтые страницы” я нашел подходящую контору с внушительным названием "NY Taxi Institute" и записался на курсы. Занятия мои проспонсировал один из гаражей в Квинсе, на который я был обязан отработать по получении лицензии.
На курсах я познакомился с несколькими нашими ребятами. Стало чуть веселее. Появилась хоть и расплывчатая, но все же перспектива на будущее.
Мы с инструктором изучали по картам город, нас учили обращаться со счетчиком, мы зубрили разные правила с инструкциями, отрабатывали на “симуляторе” всякие ситуации водитель-пассажир.
Вот, наконец, мы сдали экзамен и получили заветный "Hack License" - таксистскую лицензию, и всю нашу компанию направили в один огромный гараж в Квинсе.
Мы прошли общее собеседование, и менеджер порекомендовали нам для начала выбрать ночную смену с 5 вечера до 5 утра. За смену надо было заплатить по возвращении в среднем 90 долларов в зависимости от дня недели, плюс долларов двадцать на бензин, ну, а все что останется в кармане сверх этого и есть твоя зарплата.
И вот настал день, когда добравшись из дома на трех поездах я явился на свою первую рабочую смену.
В гараже во время пересменки всегда полно таксистского народу. В ожидании прибытия машин с утренней смены люди толпились в комнате ожидания. Громко общались на разных языках планеты, играли в нарды и ещё в какие-то непонятные игры. Всё это мне казалось совсем чуждым, я был совершенно не в своей тарелке.
У каждого водителя при себе имелась сумка, из которой как рапира торчала антенна для радиоприемника, а внутри обычно находился поджопник и дорожный атлас Нью-Йорка. Антенну после смены непременно свинчивали с машины и забирали с собой, а без неё приемник не работал.
Все приходящие записывались у диспетчера и в порядке очереди получали машины по мере их возвращения из утренней смены. Чем раньше получишь машину, тем больше шансов попасть в город до начала часа пик, и народ начинал подтягиваться к ночной смене чуть ли не с полудня.
Никого из моих знакомых с курсов что-то не было видно. Я, мандражируя всеми фибрами души сидел в углу комнаты отдыха, отрешенно листал атлас и с липким ужасом ожидал начала своей первой таксистской смены.
Меня всё не вызывали, время от времени я порывался обмануть всех и уйти, улизнуть, уехать домой, но вот я услышал из репродуктора свое имя и на ватных ногах подошел к окошку диспетчера. Мне вручили ключи с номером, бланк для записи поездок и пожелали удачи. Никто в гараже не знал, что это будет моим практически первым самостоятельным выездом за рулем, а я ещё не знал, что это начало самого темного периода моей эмигрантской саги.
Я вышел на стоянку искать мою машину. Это был матёрый и злой "Caprice Classic", с восьмицилиндровым форсированным движком объемом 5.7 литра.
Нью-Йоркское желтое такси было в те времена представлено двумя типами машин, вот такими Шевролетами "Caprice Classic" и Фордами "Crown Victoria". Иногда еще можно было встретить легендарный старый "Checker", но их почти уже не оставалось. Машины эти работали практически 24х7 и останавливались только для замены масла. К капотам у всех такси приделана такая бляха с номером, что и является пресловутым "медальоном", приобрести который было голубой мечтой каждого взаправского таксиста. Таких медальонов в NYC было всего немногим более одиннадцати тысяч и стоили они сотни тысяч долларов. Это значит, что количество такси в городе строго ограничено, a ни одна другая машина "по вызову", типа "лимо" или "кар-сервис" не имеет права брать голосующих на дороге людей. Таксист, в свою очередь, не имеет права брать людей за пределами пяти районов Большего Нью-Йорка. Все эти правила обычно перестают действовать в "нехороших" районах. Там бомбят "gipsy", это их грядки, и нормальное желтое такси практически никогда туда не заезжает, себе дороже. Итак, мотор взревел, я повздыхал еще немного и наконец поставив качергу на “Drive” осторожненько выкатился за ворота. Повернув направо я проехал пару кварталов еще раз повернул и тут же увяз в глухой пробке на площади перед мостом Queensboro, тем самым "59th Street Bridge" о котором так проникновенно пели Simon and Garfunkel. Сотни желтых такси атаковали мост прорываясь в Манхеттен, где как раз конец рабочего дня и тьма пассажиров, то есть денег.
Постепенно меня втянуло на мост. Страшный, кишащий машинами и людьми город медленно но неумолимо приближался, а я мечтал только о том, чтобы меня никто не останавливал. Мне хотелось хоть немного поездить одному, успокоиться, привыкнуть к машине.
Я даже не понял что произошло, когда сразу за мостом на первом же светофоре у меня вдруг открылась задняя дверь и на сидение кто-то плюхнулся. Я повернул голову и увидел девушку, мою первую пассажирку. Она бодро выпалила адрес, а я от волнения не разобрал ни слова и начал мямлить, что я, мол, новый водитель и не знаю куда ехать, а она, по-доброму так, сказала что покажет, don't worry, just drive straight. Дрожащей рукой я тыкнул в счетчик, и мы поехали. Ехали минуты три, я даже не успел как следует разнервничаться, как она уже сказала "Stop", просунула через окошко в перегородке пятерку и хлопнула дверью, а тем временем в другую дверь уже влезал кто-то следующий. И понеслось, и закрутилось…
Я на кураже напрочь забыл о том, что должен записывать все свои поездки в специальный реестр, "Trip sheet". Не до того мне было. Я забыл обо всем на свете. Мелькали лица, светофоры, рокотали моторы, визжали полицейские сирены, лучи заходящего солнца сверкали в стеклах небоскребов, зажигались фонари. Я оказывался то на Ист-Сайде, то на Вест, то в совершенно неизученном Даунтауне, то где-то аж на Амстердам авеню. Всех своих пассажиров я просил показывать дорогу, азартно запихивал в карманы деньги, выдавал сдачу, горел, короче, на работе.
Вообще, основная часть Манхеттена, начиная от Houston и до самого Washington Heights, засеяна квадратно-гнездовым способом, Даунтаун, Сохо и Виледж не в счёт. Улицы все под номерами - одна идет налево, другая направо, авеню - одна вверх, другая вниз, а Пятая авеню делит город на восток и запад. Есть, правда, исключения, есть ещё диагональный Бродвей, есть хитромудрые проезды сквозь Центральный Парк и еще кое-какие лазейки, но в принципе...
Адрес называется примерно так: "73 and Lex", значит угол Lexington авеню и 73 улицы. Иногда ещё могут уточнить - северо-восточный угол. В таких условиях просить подсказать как проехать просто неприлично, но я, помня о своем топографическом кретинизме, довольно долго просил пассажиров показывать дорогу, на всякий пожарный, пока не начал сам ехать куда надо не задумываясь, на полном автомате.
В другие районы я попадал не часто, не каждый день, всё время носился по Манхеттену, но коль случалось заехать в какой-нибудь Бруклин или Квинс, то я запросто мог потерять там и час и два, блуждая в поисках обратной дороги. Появись GPS навигатор на несколько лет раньше, жизнь моя была бы куда легче, но мне приходилось возить с собой проклятый атлас и компас. С помощью компаса я получал приблизительный вектор направления. Например, зная, что на востоке у меня Атлантический океан, а где-то на западе Манхэттен, я хотя бы не уезжал на юг или север.
Да, свой первый день в такси мне не забыть никогда. Помню ближе к ночи, когда меня, наконец-то, перестали рвать на куски, я остановился на какой-то пустынной улочке в районе Hudson Yard, и понемногу отходя от сумасшедшего угара впервые за всю смену закурил. Потом я с удовольствием забыл, что я таксист, и начал сам по себе кататься по опустевшему городу. Это было здорово! Я открыл окна, врубил радио, курил и просто гонял, даже не замечая поднятые руки редких прохожих. К концу своей первой смены я уже довольно непринужденно ощущал себя за рулём.
Надо сказать, что со временем у Нью-Йоркских таксистов вырабатывается особый стиль вождения. Они не задумываясь поворачивают налево из правого ряда если замечают поднятую руку, не сбавляя скорости проскакивают в щели между машинами, а на светофорах останавливаются так, чтоб перекрыть дверь другому такси на случай внезапного появления пассажира. Например, случайно проскочив пассажира, таксист может с визгом затормозить посреди улицы и подать задом через перекресток. Они знают всякие лазейки, короткие и длинные пути, знают, где купить травку, и найти девочку. Всеми этими премудростями мне еще только предстояло овладеть в полной мере.
По первому времени, будучи неопытным водителем я естественно покорежил несколько гаражных машин, а как же без этого. Без этого нельзя научиться водить, но тут мне как раз повезло, что тренировался я не на своей, а не гаражных машинах, за увечье которых я не нес совершенно никакой ответственности. То я сцепился с автобусом на узкой улочке, то не вписался, то дурацкий пожарный гидрант разодрал мне обе двери, всякое случалось, но в тот первый день обошлось без эксцессов. Часам к трем ночи, когда город окончательно вымер, я вернулся в парк смертельно вымотавшимся, но целым и невредимым. Расплатившись за смену, я с удивлением обнаружил, что у меня осталось еще долларов тридцать, так что я умудрился даже что-то заработать.
Приехал домой, когда уже все нормальные люди вставали на нормальную работу, и рухнул спать. Проснулся, и снова поехал в гараж.
Так началась эта каторга, и тянулась два с половиной года.
Я так и не смог стать "правильным" таксистом. Таких как я называли "sweeper" - водитель целыми днями "метущий" улицы.
Правильные таксисты часами вальяжно простаивали в очередях под гостиницами, брали там каких-нибудь несчастных интуристов и везли их экзотическими путями в аэропорты. В аэропортах они снова становились на прикол в специальные лоты ожидания при терминалах, и резались в кости, пока не вываливала очередная толпа туристов.
Таксисты знают расписание прилета во всех терминалах и стараются попасть на правильный рейс. Air France, например, никто не любит, так как французы очень жадны и не оставляют чаевых, а вот Японцы - наоборот, самые сладкие пассажиры. Как только не чистили бедных туристов, каких только баек я не наслушался в гараже после смены. Мало того, что несчастного интуриста провозили из аэропортов вокруг всего Нью-Йорка, так еще им рассказывали, что кроме счетчика полагается заплатить налог, и доплатить за бензин, и за бесплатный мост, и ночная надбавка, и утренняя, и за часы пик, и еще кто во что горазд. Умельцы, работавшие не в общей смене, а на постоянной машине с напарником, хитроумно "заряжали" счетчик. Кроме банального ускорения за счет замены какой-то шестереночки, умудрялись как-то пропускать его через радиоприемник, и стоило нажать кнопку переключения станции, как внеочередные 25 центов выскакивали на дисплее.
За всем этим цирком следила специальная таксистская полиция - "TLC". Попадать в лапы к этим зверям было очень опасно. Иногда они устраивали рейды, настоящую охоту на таксистов. Блокировали своими машинами таксистскую очередь у вокзала Penn Station, и учиняли осмотр машин, проверки счетчиков, заполнение trip sheets. Они еще могли прикинуться пассажирами и провоцировать. Таксист ведь не имеет права не взять пассажира, не остановиться перед каким-нибудь машущим рукой торчком или отказаться ехать куда-нибудь в дикий Бронкс. Он обязан беспрекословно сажать и везти куда скажут, иногда и с риском для выручки и даже жизни. Только поездки за пределы пяти районов NYC оставались на усмотрение водителя. Многие машины были оборудованы хитроумными владельцами на случаи нежелательных ездоков особыми потайными трамблерами. Если уж ни в какую не хотелось кого-то везти, то можно было отъехать пару блоков и неуловимым движением вырубить, например, подачу топлива. Тогда машина "неожиданно" ломалась, и пассажир выходил ловить другое такси. Но я был sweeper. Может только раз или два за смену я выскакивал из-за руля у какого-нибудь Макдоналдса, чтобы пописать и ухватить бутерброд. Я в мыле отрабатывал вечерние часы пик, носясь по всему Манхеттену, а к вечеру начинал методично утюжить Greenwich Village и Soho. Люди там обычно перепрыгивали из паба в паб, все в пределе одной мили, но их было много, и к девяти часам я обычно уже отрабатывал обязательную программу для гаража и начинал работать на себя.
Часам к одиннадцати начинался разъезд из бродвейских театров. Там была большая вероятность того, что тебя утащат из города, поэтому я не очень уважал театралов. Вместо этого я, пользуясь массовым оттоком желтых сил в театральный район, ехал вниз, в район Wall Street, подбирать задержавшихся на службе клерков и мчал их в upper eastside или, если повезет, в Нью-Джерси, по договорной цене.
После полуночи я любил подъехать к огромному гей-клубу, особняком расположенному на отшибе Челси, между складами и какими-то цехами. Летом голубые любили потусоваться перед клубом на плохо освещенном тротуаре, вдоль которого стояли в ожидании желтые такси.
Видок у потенциальных пассажиров был ещё тот - кожаные штаны с вырезом на жопе, цепи, плети за поясом, но на самом деле эти парни считались самыми надежными и безопасными клиентами. Они всегда были веселые, всегда оставляли хорошие чаевые и никаких там глупостей. Они, правда, иногда целовались на заднем сидении, а я, чтоб всего этого не видеть, отвык пользоваться зеркалом заднего вида, только боковыми. Из этого клуба они почти всегда переезжали в Виледж, недалеко, зато через десять минут я уже возвращался за следующей парочкой.
Особой удачей считалось взять ночью дальнего пассажира за город. Работы ночью в городе уже почти не было, бензин в те годы стоил дешевле воды, поэтому слетать куда-нибудь подальше долларов за 60 и после поехать сразу в гараж было круто. Мне такое доставалось редко, точнее всего один раз я взял у знаменитого заведения "Copacabana" парочку аж в Morristown, NJ.
Ночью на улицах из всего транспорта остаются одни желтые такси, и каждый пассажир становится на вес золота. Конкуренция жесточайшая, и твой заработок определяется быстротой реакции и наглостью. Если у дороги стоит целующаяся парочка, то, скорее всего сейчас один из них, а может и оба, куда-нибудь поедут. На такую парочку пикируют сразу 2-3 машины и встают к ним в очередь, на удачу.
Чистые, опрятные машины предпочитались старым клячам. Открытые окна летом в машине сразу говорили о том, что таксист экономит на кондиционере, и такую машину старались пропускать мимо. Классика или джаз по радио, как мне казалось, оплачивались лучше, чем реп. В общем, чем комфортней везешь, тем больше зарабатываешь. Но тоже не всегда, только когда и сам пассажир приличный, и знает толк в культуре обслуживания.
Меня научили давать диспетчеру в гараже мелкие взятки. Вместе с профсоюзным корешком я подавал ему 2 доллара, и всегда получал новые машины, крепенькие, не дребезжащие. Это хоть как-то скрашивало, точнее, делало чуточку менее мучительной призираемую мной работу.
Да, я ненавидел свою работу. Возвращаясь, домой я начинал с отвращением думать о том, что скоро опять ехать в гараж, и от этого настроение всегда было поганым. Каждый день я надеялся заработать, что бы хоть не было так обидно за муки, но везло мне редко. Денег в среднем хватало на оплату квартиры и скромное пропитание, а мне очень хотелось посмотреть мир. Моя нервная система работала на пределе возможности и начинала давать сбои, глючить. Бывало я дорабатывался до такого состояния, что забывал о том, что везу пассажира, и начинал искать другого, или решал что пора ехать в гараж. В таких случаях люди сзади обычно очень вежливо осведомлялись - "А куда мы едем?", тогда я вздрагивал от неожиданности, извинялся и возвращался на прежний курс.
Порой я начинал разговаривать, и даже вслух ругаться с самим собой и меня это как-то подбадривало.
Кстати, я и теперь иногда ругаюсь с женщиной в навигаторе, но мне кажется это всё же менее нелепо, чем вслух ругать самого себя за то, что поехал сюда, а не свернул на Park Lane. Апофеозом моей таксистской эпопеи стал переход на работу сутки через сутки с напарником. Мы, два козла, взяли на пару такси домой, и стали заезжать в гараж только раз в неделю, чтобы сдать деньги и поменять масло.
Машина теперь ждала меня перед домом, где её оставлял мой напарник, не надо было пилить в гараж, но мой рабочий день стал начинаться в 5 утра и заканчиваться в 3-4 утра следующего. Я встречал рассвет за рулём, летал по городу развозя пассажиров на работу, потом на ланч, потом по домам, потом по театрам и ресторанам, и наконец, когда весь Нью-Йорк до последнего гуляки был уже в кроватях я ехал в Бруклин, заправлял машину, оставлял у дома напарника и шел спать. Я просыпал почти до вечера, потом тупо сидел перед телевизором, а утром все начиналось сначала. Через пару месяцев такой жизни, в редкие минуты просветления, я вдруг начинал осознавать, что процесс становится необратимым. Меня начало засасывать в эту желтую трясину, из которой многие так никогда и не смогли выбраться и срослись с баранкой на всю жизнь.
Я сам уже начал разговаривать по-таксистски. Я нигде не бывал, не ходил даже в гости. Я перестал слушать музыку, мне стало лень мыться, застилать свое лежбище и отжиматься от пола. Деградация набирала темп. Некому было меня остановить. Некому было меня встряхнуть и сказать - "ну, может хватит?".
И вот однажды я проснувшись со светлой головой, вытащил из таксерской сумки свой hack license и выкинул его в мусор!
Теперь оставалось только придумать как снискать хлеб насущный, но и этот вопрос в конце концов удачно разрешился.

stop

← тексты | главная →