Как я провел 11-е сентября
В 7 утра, как обычно, я сел в туристический автобус, собирающий желающих добраться за трешник в Нижний Манхэттен. Даже помню, что по видику в автобусе крутили "Men in black". Через час с небольшим я вышел около близнецов Торгового Центра, и неспеша, руки в карманы, побрел на службу. Стояло яркое летнее утро. Минут через 10, я уже был на месте, прикупил кофе с бубликом, поднялся к себе на восьмой этаж, влез в интернет и приступил к завтраку и чтению "Огонька". Начинался обычный рабочий день.
Потом мне позвонил Гена и посоветовал подойти к окну. Мне было лень, но он был настойчив, и я подошел, с чашкой и бубликом в руках. За окном, как положено, нагромождение небоскребов, виден кусочек сияющей под солнцем реки, только вот странно - по всему небу, насколько хватает глаз, кружились листки обгорелой бумаги.
Вскоре пошел слух, что самолет врезался в здание WTC. Ни у кого пока что не возникло мысли, что это был таран. Первого взрыва почему-то никто не слышал. Мы думали, что какой-нибудь летающий мудило, вроде Кеннеди-младшего, летел с подругой на пляж и облажался в небоскреб. Я попытался найти новости в сети, но все висело.
Работа есть работа. Я пошел к Ларри Перси, мы стали обсуждать какую-то фигню по работе как вдруг все наше здание содрогнулось от недалекого и очень сильного взрыва, аж стекла дюймовой толщины задрожали. В каждом самолете находилось по нескольку десятков тонн горючего.
Женщины взвизгнули, и на мгновение все затихло. Затем началась, какая то неприятная, нервная суета. Опять же, мы еще не знали, что это второй самолет влетел во второго близнеца, но всем уже стало ясно, что где-то совсем близко происходит нечто серьезное и страшное .
Я встретил в коридоре знакомого парня, который рассказывал окружившим его людям, как он вышел из метро и в тот же миг на его глазах первый Боинг влетел в здание. Надо же, у него еще хватило ума припереться на работу после всего этого – подумал я, взял сигаретку и спустился вниз.
После относительного спокойствия и тишины в герметичном здании, я попал прямо в картину "Последний день Помпеи". Жизнь кипела. Как раз в эту минуту начало рушиться первое здание. Половина неба на Востоке была ярко голубой, и сияющим солнцем, и блестящей рекой, зато с Запада, прямо на меня, закрывая собой все небо и землю, неслась клубящаяся серая туча.
Мимо меня мчалась прочь от этой тучи толпа орущего народа. Кто-то кричал, что летит еще один самолет, что падает здание за углом, кто-то пытался командовать - "Все к реке! Все к реке!". Прямо между домами грохоча, завис полицейский вертолет. Со всех сторон визжат сирены. Лица у людей совершенно дикие. Полицейские факами пытаются развернуть обескураженные толпы от реки вверх, к Бруклинскому мосту. Вдоль реки по эстакаде уже бегут на Север люди. На счастье в этом районе практически не бывает детей.
Не скажу, что мне стало очень страшно, но захотелось вернуться назад. Поднялся наверх. В лифте, как ни в чем не бывало, мурлычет саксофон. Потом секьюрити повели нас по лестницам опять вниз, раздали по наморднику от пыли и по 2 бутылки воды и распустили с Богом. К этому времени второе здание уже рухнуло и на улице стало темно как ночью, невозможно дышать и с неба, как снег, валит пепел. Нас семеро набилось в Вовкин Pontiac Gran Prix, в котором в мирных условиях тесновато вчетвером. Я оказался на заднем сидении в компании трех девушек. Во всем есть свой кайф. Включили кондиционер и поехали. Основная масса уже покинула Даунтаун. Мы пробирались на север по пустынным темным улицам, покрытым толстым слоем пепла. По радио передали, что туннели и мосты перекрыты, только вроде как один мост GWB, что в верхнем Манхэттене, открыт в сторону Нью-Джерси. Пока мы часа два до него добирались, то и его закрыли вовсе.
Периодически каждый пытался дозвониться домой, но мобильники не работали. С высоты Washington Heights открывалась жуткая панорама нижнего Манхеттена. Вместо привычного силуэта близнецов в небо поднимался столб дыма. Мы были километрах в двадцати от пожара, но все равно чувствовался запах гари. Снова поехали вниз. Как оказалось, только один туннель Midtown был открыт для машин, и на въезде в него полиция сажает людей с улицы в машины, где есть хоть одно свободное место. Нас, естественно, пропустили без подсадки. Домой я добрался только к вечеру.
10 дней мы пробыли дома. В моих окнах, сквозь листву деревьев, через все небо тянулся шлейф дыма. К Нью-Йорку подошел авианосец 6-го флота, и по небу время от времени проносились истребители. В магазинах сметали питьевую воду и консервы. Американские флаги исчезли с полок и появились в окнах домов и на машинах.
Через 10 дней, вернувшись на службу, я не узнал Нижнего Манхеттена. Все закрыто и оцеплено. В Баттери Парке разбит военный палаточный лагерь. По улицам проезжают только спецмашины и Хаммеры маскировочной раскраски. Дым продолжает валить от развалин и во всей атмосфере, кроме легкого запаха гари чувствуется напряжение и тревога. Перед нашим зданием на 111 Wall St. образовался штаб, и солдат кормили в нашей корпоративной столовке. В пожарной части за углом погибло 50 пожарных. Всего их осталось в WTC около четырехсот.
Теперь уже почти все пришло в норму. На днях закончилась расчистка развалин. Вот только никак я не могу избавиться от чувства, что это было еще не самое сильное впечатление в нашей жизни.
