The Citi Never Sleeps™
На Нью-Йорк плавно опустился по-летнему теплый, добрый субботний сентябрьский вечер. По освещенным ярким неоновым светом улицам, и в благоухающих цветами уютных парках гуляют нарядно одетые люди. Нежно обнимаются влюбленные пары. Хорошо им, спокойно.
Молодежь беззаботно резвится на семнадцатом пирсе. Туристы сверкают фотовспышками из открытых лондонских даблдеккеров. Вилежд переливается радужными флагами. На Таймс Сквер - светло, как в полдень. Уже сто лет Таймс Сквер не устаёт вводить в экстаз туристов, завораживая феерической фантасмагорией рекламных огней.
Бродвейские театры, под бурные и продолжительные аплодисменты, закончили свои вечерние спектакли, и выплеснули на притихшие было улицы мидтауна толпы восторженных зрителей.
Зрители проголодались, и теперь торопятся заполнить бессчетные ресторанчики и кафешки, перекусить, поделиться впечатлениями.
Вот, величественно и гордо, несет свои воды Восточная река, а с другой стороны - полноводный Гудзон. По глади вод снуют вверх и вниз обвитые разноцветными огнями катера и яхты. Неустанно бороздят залив трудяги паромы, оранжевые монстры, связывающие город со Стэйтн Айлендом.
Отовсюду льется веселая музыка и раздается здоровый детский смех.
Как все же чудесен и многообразен наш огромный город.
Где-то далеко на юго-западе, за заливом, над ухоженным белым Анадейлом, теперь, наверное, ностальгически звучит Франк Синатра. Аллеи вокруг миллионных домов мягко освещены замаскированными среди экзотических растений светильниками. Сладко трещат цикады.
Где-то недалече, на севере, копошится черный Гарлем. Там ниггеры крутят свою рэпу, попивают, повизгивают, покуривают, потрахиваются, постреливают.
Не будем осуждать братьев наших меньших. Просто не заходите на север слишком высоко, ну, не выше границы Центрального парка, и тогда будете жить долго и счастливо.
Трудолюбивый гаденыш Китаец торопится на "семерочке" к своим, во Флашинг. Он вас не заметит, сквозь свои щелки. Он смотрит вдаль, он весь в Китае, ну и вы его не замечайте.
По всему Бронксу стайки галдящих мусульман, закончив вечернее подражание молитвенным позам Мухаммеда, возвращаются по своим норкам. Чем они станут заниматься придя домой известно одному Аллаху, но он не проболтается, а нам остаётся только догадываться, а еще лучше даже об этом и не задумываться.
Вычурные брайтонские рестораны сегодня, впрочем, как и всегда, щеголяют хитростью снеди. Посетители сотрясаются в дикой пляске, сверкают жирными ляжками и пятикаратными камнями. Жизнь удалась!
В Нью-Йорке каждый найдет себе отдых по душе. Всем сегодня хватит места, тепла, доброты и умиротворения под огромной, обгрызенной снизу луной.
Люди постарше, почтенные отцы семейств, располагаются на мягких диванах перед телевизором и открывают бутылочку Цимлянского. Как, должно быть, хорошо, после напряженной трудовой недели, расплыться по креслу, и под легкий шепот кондиционера, тупо и неметежно, смотреть в жидкокристаллический экран, блаженно, и не настойчиво борясь со сном.
Молодые же семейные пары, оставив детишек на бебиситеров или подбросив их бабушкам, ходят друг к другу в гости, а то и просто, заполучив долгожданную свободу, неторопливо, со смаком, предаются плотским утехам. Или наоборот, быстренько, как кролики, по многолетней привычке.
И я бы с удовольствием предался, или, на худой конец, отправился в гости, но мне нельзя. Я, в этот поздний час, нахожусь на службе, а служба у нас, к сожалению, исключает всякие любовные утехи.
Придется потерпеть, сегодня у меня есть занятие поважнее секса, как ни абсурдно это звучит. Сегодня, на радость руководителям крупного бизнеса всех стран, этим акулам капитализма, вышел в свет очередной, как всегда улучшенный и дополненный, выпуск нашего СитиДиректа.
Целый год титанического труда был положен на благо дальнейшего, более прогрессивного развития электроннобанковского обслуживания крупнейших корпораций планеты.
За отчетный период, то есть со времени выпуска предыдущей версии, наш дружный коллектив прошел через даунсайзинг и аутсорсинг. Натерпелись мы страху, но не опустили руки, а только еще теснее сплотили ряды вокруг своих манагеров, директоров, президентов и других руководящих лиц.
И так, за окнами нашего корпоративного здания глубокая ночь. Я сижу в удобном кресле перед своими друзьями - компьютерами. Их у меня двое. Моё зеленоватое лицо красиво подсвечено мягким, матовым светом экранов. Мой взгляд сосредоточен на постоянно меняющемся статусе входящих и выходящих транзакций. Мой слух настроен на отображение ключевых фраз продолжающейся вот уже вторые сутки телеконференции. Все мои помыслы сейчас здесь, все они сконцентрированы на работе.
В тишине пустынного восьмого этажа, тихо звучит Nirvana. Мои электронные друзья - компьютеры, вживую, подключены к глобальному корпоративному банку. Я сейчас здесь за тем, чтобы убедиться в том, что все компоненты, за которые я в ответе перед человечеством, функционируют нормально, что кто-нибудь из наших Маугли не забыл прогнать конфигурации или поднять какой-нибудь из многочисленных сервисов.
На моем столе лежит маленький черный приборчик, похожий на карманный калькулятор. Это так называемая "Золотая карточка" - генератор динамических паролей. С его помощью я имею возможность войти в систему обрабатывающую, нет, не миллионы, миллиарды корпоративных долларов.
Вот ежедневные отчеты по проводкам от "Microsoft" и "Nike", зарплатная ведомость сети "IKEA", взаиморасчеты между "Delta" и "Swiss Air".
Я вижу все. От меня, как от доктора, нет секретов.
Начальство доверяет мне доступ, можно сказать, к несметным сокровищам и страшным тайнам, и я высоко ценю это доверие. Меня не искушают суммы с множеством нулей. Я просто работаю. Я вношу свой скромный вклад в процесс дальнейшего роста благосостояния и процветания капитализма.
Страшно даже просто представить себе на моем месте кого-нибудь другого, с менее устойчивой нервной системой и дурными помыслами. Много ли надо - мышкой клик-клик, клавишей цок-цок, update, commit, и на фондовых биржах начнется паника. Мне, например, ничего не стоит сейчас взять и подчистую разорить "Coca-Cola", нет, лучше "Toyota", хотя нет, нет, "Exxon", чтоб знали, сколько должен стоить бензин.
Хотя, скорей всего, мне этого сделать не удастся, не такие тут простаки собрались. Да я даже и пробовать не собирался, хотя…
Почти два часа ночи. Самое время заказывать пиццу. На всех. Одну с паперони, одну с овощами, пару простых и одну с экстра сыром и грибами, как я люблю. Через полчаса из вестибюля позвонит сонный мексиканец Педро. Такой маленький, пузатенький, глазки как пуговки, нос как груша, а шеи вовсе нет. Надо приготовить ему десяточку на текилу. Нет, нечего баловать, пятерочкой обойдется. Нет, все же десяточку, время-то уже между волком и собакой.
Наши индийские коллеги, наверняка пиццей пренебрегут, как это уже случалось в прошлом. Они закажут свой любимый бамбук с перцем, и будут поглощать его в компании себе подобных, покачивая маленькими головками и изредка обмениваясь звуками, скорее похожими на щебет диковинной птицы, чем на человеческую речь. Хотя, многие из них уже ассимилировались, пицу приемлют, небось, и коровой втихаря закусывают.
После перекуса работа закипела с новой силой.
Все конфигурации проверены и запущены. LoadMaster выжимает соки из системы, проверяя ее на устойчивость к нагрузкам. Задействованы наши резервные серверы в Silver Spring и в Paramus. Все закрутилось. Один за другим стали "подниматься" регионы: Europe, Asia, Latam... Телеконференция ожила. Только и раздается из всех динамиков бодрое:
- Blablabla?
- Yes
- Blablablabla?
- Done!
Datacenter, Prod support, Development, QC. Просто какой-то праздник труда. Вакханалия неудержимого энтузиазма. Настоящий капиталистический субботник, плавно перетекающий в воскресник.
Спите спокойно, начальники. Все установлено и протестировано, все работает. Наши клиенты останутся нами довольны. Индекс Dow Jones пойдет вверх, а вы к утру, к завтраку, получите наш подробный отчет о том, как все прекрасно в этом мире.
А тем временем, огромный город уже опустел и затих. Редкие такси проносятся по FDR Drive, развозя по домам самых стойких гуляк. Полицаи, хитрюги такие, притаились в ловушках на пустых хайвэях, и цепляют своими радарами беспечных ночных гонщиков. Промчится такой мимо, с ветерком, радуясь свободе ночного передвижения, как тут же взревет форсированный двигатель объемом 5.7 литров, весело засверкает красно-сине-белыми всполохами "калейдоскоп", взвизгнут, сжигая казенную резину колеса, и глядишь, через пару сотен метров наш лихач уже тихо стоит на резервной, а из нагнавшей его полицейской акулы неторопливо вылезает коп, держа правую руку, на всякий случай, на рукоятке своей пушки.
У нас тоже постепенно все стихает. Я подхожу к огромному, во всю стену окну, упираюсь в его холодную поверхность лбом, прикрываю глаза.
Хорошо. Тихо.
Чу, вот уже вдалеке, за речкой, где-то за Бруклином, край неба перестает быть черным. Появляется едва уловимый лазурный призрак прибывающего из-за океана утра.
Светает.
Скоро первые яркие лучи воскресного солнца живописно озарят легкие облака, и играя в тонированных стеклах небоскребов, разбегутся радостными зайчиками по просыпающемуся городу.
Вот и я тоже, скоро разбегусь зайчиком по городу. Я уже готов уйти домой с чувством выполненного долга. Сейчас вот только закрою свою тумбочку и спрячу ключик под толстую книжку доктора Спока, открытую на главе "Приучаем малыша к горшку".
Потом я выйду из здания. Утренняя прохлада усугубленная бессонной ночью приятно взбодрит. Я закурю сигаретку, неторопясь, дойду до парома и переплыву залив, в центре которого гордо зеленеет в утренней дымке величественная Статуя Свободы.
Вот и все. Ночь прошла, и что теперь мне с ней делать? Взять за нее деньгами или компенсировать отгулом?
